Старик-отшельник подхватил с земли ведро и выпрямился.

Молодой механик достал портсигар и зажигалку. Это всё было старьём, купленным у того самого Далая. А вот сигареты — новенькие, ароматные, будто бы не из этого мира.
Эдди с удовольствием закурил.

— Х-хе, х-хе! — засмеявшись, дед-пустынник закашлялся. — Вот те ррраз! Ну и ну… А меня зовут… Э-э-э… Э… Эдуард! Дддед Э-э-э… Э…
— Очень приятно, дедушка Эдуард...

Кровь у него была как у всех — зелёная.

Ну... мрачновато, но ведь другие остались в здравии. Такова жизнь - кто-то всегда умирает

Толпа вокруг носилок победно ревела. — Достат кол! — кричала она.
Женские голоса восторженно завыли:
Бромистый аммоний....... 1,5 г.
Бромистый калий......... 3 г.
Бромистый натрий........ 2 г.
Лимонная кислота........ Достат кол.
— Достат кол! — орал Ученый Люд. — Достат кол!
Фойл потерял сознание.
Потом вновь очнулся. Его извлекли из скафандра в оранжерее, занимавшей огромный старый рудовоз. Одна стена была полностью застеклена. Круглые
иллюминаторы, квадратные иллюминаторы, алмазные, гексагональные... Любой формы и материала. Казалось, что стену сотворил безумный ткач из лоскутков
стекла и света. Сверкало далекое солнце. Воздух был горяч и влажен.
Фойл обвел помещение затуманенным взглядом. Прямо перед ним скалилась дьявольская рожа. Щеки, подбородок, нос и веки были чудовищно размалеваны наподобие дикарской
маски. На лбу виднелась татуировка: ДЖОЗЕФ. "О" в "Джозефе" перечеркивала крошечная стрела, превращая его в символ Марса, который используют ученые для обозначения мужского пола.
— Мы — Ученый Люд, — сказал Джозеф. — Я — Джозеф. Это мои братья.
Фойл вглядывался в обступившую носилки толпу: на всех лицах вытатуированы дьявольские маски, у всех лбы заклеймены именами.
— Сколько тебя носило? — спросил Джозеф.
— Ворга, — прохрипел Фойл.
— Ты первый, кто явился сюда живым за последние пятьдесят лет. Ты могучий человек. Прибытие сильнейших — доктрина Святого Дарвина. В высшей степени научно.
— Достат кол! — взревела толпа.
Джозеф схватил Фойла за локоть подобно врачу, меряющему пульс. Его судорожно искривленный рот торжественно сосчитал до девяноста восьми.
— Твой пульс. Девяносто восемь и шесть, — объявил Джозеф, извлекая термометр и благоговейно выставляя его на показ. — В высшей степени научно.
— Достат кол! — подхватил хор.
Перед Фойлом появились три девушки с чудовищно разукрашенными лицами.
Их лбы пересекали имена: ДЖОАН, МОЙРА, ПОЛЛИ. В основании "О" каждого имени имелся крошечный крест.
— Выбирай! — велел Джозеф. — Ученый Люд следует Естественному Отбору. Будь научным в своем выборе. Будь генетичным.
Фойл в очередной раз потерял сознание. Его рука упала с носилок и коснулась Мойры.
— Достат кол!

И снова мрачняк.
Пожалуй, хватит на сегодня.

Солнце прямо над головой жарит нещадно.

Может, запятую после "головой"?

широкой полосой, торчали острые перья лука и чеснока да буяла огуречная гичь

Мозе не был неженкой. В округе он отнюдь не славился своей привередливостью. С тех пор как около десяти лет назад умерла его жена, он жил в полном одиночестве на своей запущенной ферме, и его методы ведения хозяйства служили пищей для злословия окрестных кумушек. Раз в год, если у него доходили руки, он выгребал из дома груды мусора, но остальное время уже ни к чему не притрагивался.

Хоч водій був і програмою, але написали її в Одеському технохабі. Обіцянка потрійного бонусу відкрила режим «Питання життя або смерті», тож таксі ракетою стартануло до цілі. Звісно, софт не дозволяв порушувати правила та ставити під загрозу безпеку інших, але денні дороги були ледве завантаженими. Кібертаксисту вдалося навіть зрізати частину шляху дворами, однак в останньому вони мало не в’їхали в натовп пікетувальників...

- Ну что ты. Шансы - сто процентов. Если мы вообще доберёмся до поверхности, югготам конец. Улыбка на его губах вдруг пропала...

Наши бойцы рвались вперёд, не обращая внимания ни на что. Каменные своды залов внезапно рушились. Тоннели взрывались, заполняясь высокотемпературной плазмой. В середину групп десантников внезапно - из стен - выскакивали киборги... Впрочем, это оказалось для них неудачной тактикой: лучшего способа героически погибнуть у противника не было. Достаточно лишь один раз показаться нашим - и они, несмотря ни на какие потери, уже не останут! Будут прорываться сквозь стены, бросаться наперерез на верную гибель...

Судя по всему, предварительный расчёт подтверждается. Согласно ему, в среднем ценой гибели сотни десантников из строя будет выводиться один киборг. А сотня киборгов - это ведь один настоящий юггот... А настоящих их - всего-то сотня и есть...
Да, стратеги Совета всё подсчитали верно. Если всё так и пойдёт дальше, мы легко побеждаем, разменивая по десять тысяч на одного. Фи, чего стоит жизнь миллиона воинов - правда же, Совет?

Лишь одна цифра не менялась: человеческие потери - ноль.

- Ты же знаешь, что Совет нам обещал?
Я кивнул:
- Конечно. Гражданство - полное. И сразу.

af028 Хайвей
Понравилось.

Я не собираюсь становиться ни кем из выше перечисленных.

...идти учиться или не идти, работать на этой работе или на другой, рожать или не рожать...

И я безумно устала...

Я не сколько раз набирала номер...

Я так и не знаю точно от чего, толи виной всему было отравление алкоголем толи чье-то вмешательство со стороны

но решив отлить по дороге замер

Мама бы сказала, что я не должна общаться с неудачниками, чтобы они мне не говорил...

мой палец сделал это без моего участие

Хорошо, прохладно, легко, то ли мысли, то ли сны наяву перед глазами так и мелькают приятные видения...

Потом снял с себя бараний тулуп, повесил у двери и присел у камина, потирая руки. Согревшись, подошел к столу.

- Дай, дай, дай! - подорвался с подстилки у комода мохнатый скотольф, пуская слюни.

Рыжий мохнач, опустил голову и косолапо поплелся на место.

Хант бережно положил ружье на пол, снял с головы меховую шапку с лисьим хвостом и швырнул в дверь шкафа.

Звук приближался.
Не поднимая головы, он переместился к окну.

Ба-бах! Вдруг раздался на улице выстрел. Хант, распахнув окно и увидел, как вдали исчезает фигура охотника с ружьем за спиной.

- Реально ли все это? - вырвалась из его рта мысль.

Потом уже по выработавшейся привычке замотался по дому...

Но ружье не выстелило.